21:31 23 октября 2017 Novaya Gazeta
Илья Азар, спецкор «Новой газеты»
Как напавший нашел Татьяну Фельгенгауэр, как Собянин развернул скорую в «Склиф» и о сумасшествии на фоне пропаганды
Главный редактор Эха Москвы Алексей Венедиктов ответил на вопросы представителей нескольких иностранных СМИ, а также спецкора Новой Ильи Азара
— Состояние серьезное, но сначала мы отнеслись легкомысленно к этому. Ну порезали, приехала скорая через 4 минуты. Таня шла сама в сопровождении, спустилась сама, она шептала — связки и аорта не перерезаны. Кровищи очень много, это правда. Ну мы же не врачи, не понимаем. Врач скорой сказал, что состояние средней тяжести, я не понимаю, что это такое.
К тому времени информация уже стала публичной.
Операция шла больше часа. Я говорил с врачами, они мне медицинские параметры не выдают, только родственникам, которые туда поехали.
Они мне сказали, что дело серьезное, проникновение ножа. Пока больше ничего сказать не могут, завтра будут все исследования. Она сейчас после операции находится на искусственной вентиляции легких и погружена в искусственную кому до завтрашнего дня, что свидетельствует о серьезности истории.
— Он прошел молча, как у нас проходят все люди за призами, повернул к референтам и затем побежал в гостевую. Там до этого сидел мой охранник, просто отдыхал, и сразу [Гриц] напал на Таню и ударил ее в шею. На крик мой охранник и тот охранник, который сидит вот здесь, бросились и скрутили его. 5-7 секунд прошло. После всего мы вызвали скорую и полицию.
И надписи были сделаны на английском языке. Юзер какой-то — там, юзер какой-то — там, стейшн — там, и так далее.
Бумажка рукописная, она была у него с собой, и он показал ее охраннику. У него так же было израильское водительское удостоверение — единственный документ, который при нем нашли. Зовут его Борис Юрьевич Гриц, родился он в Грузии в 1968 году. Он жил какое-то время в Израиле, это удостоверение он получил в 2008 году.
— Вам кажется, что он тут уже бывал…
— Кто ему этот план нарисовал? Он сам?
— А он не находится в открытом доступе?
— Нет, это план конкретно этого этажа и этих комнат. Это точно рисовал человек, который здесь бывал. Можно знать план, но не знать, где находятся кабинеты для журналистов, где студия, где комната для гостей. Он пошел сразу туда…
— Но если он здесь бывал, то зачем ему рисовать?
— Я не знаю, это не ко мне вопрос. Он прошел сразу в гостевую. Более того, он не мог знать, что Таня здесь в это время, потому что она не должна была тут быть. Она закончила эфирную смену в 11 утра и в 12:15 у нас началось совещание главного редактора с заместителем. И закончилось это совещание, которое должно было длится полтора часа, на 25 минут раньше. Он появился через 5 минут. Вот такая странность. Ее не должно было быть в той комнате, никак. Вот как он мог знать что
а) она на станции
б) что у нас тут что-то закончилось.
— То есть, это может свидетельствовать о том, что он откуда-то получил информацию…
Я отменил свою ближайшую командировку и буду сидеть здесь. Конечно, на станции напряженная ситуация, зато я впервые увидел главу департамента безопасности «Газпром-Медиа», которому я неоднократно писал и просил усилить охрану. После нападения на Латынину, после того, как моим другим журналистам Лариной и Орловой угрожали, никого не было. И вот он здесь. Надеемся, что-то будет сделано.
— Очень много людей неожиданных звонили и писали мне по этому поводу, предлагали помощь. Люди, которых Таня сильно критиковала: Собчак, Захарова и другие — все звонят.
Илья Азар, спецкор «Новой газеты»
Как напавший нашел Татьяну Фельгенгауэр, как Собянин развернул скорую в «Склиф» и о сумасшествии на фоне пропаганды
Главный редактор Эха Москвы Алексей Венедиктов ответил на вопросы представителей нескольких иностранных СМИ, а также спецкора Новой Ильи Азара
О состоянии здоровья Татьяны Фельгенгауэр
— Состояние серьезное, но сначала мы отнеслись легкомысленно к этому. Ну порезали, приехала скорая через 4 минуты. Таня шла сама в сопровождении, спустилась сама, она шептала — связки и аорта не перерезаны. Кровищи очень много, это правда. Ну мы же не врачи, не понимаем. Врач скорой сказал, что состояние средней тяжести, я не понимаю, что это такое.
К тому времени информация уже стала публичной.
«Мне позвонили из мэрии и сказали, что развернули скорую в Склифосовского по распоряжению Сергея Семеновича [Собянина]. Скорая проехала мимо приемного покоя сразу в операционную, и врачи говорят, в общем, что ее спасла скорость (все заняло 11-14 минут)».
Операция шла больше часа. Я говорил с врачами, они мне медицинские параметры не выдают, только родственникам, которые туда поехали.
Они мне сказали, что дело серьезное, проникновение ножа. Пока больше ничего сказать не могут, завтра будут все исследования. Она сейчас после операции находится на искусственной вентиляции легких и погружена в искусственную кому до завтрашнего дня, что свидетельствует о серьезности истории.
Про нападавшего Грица
— Он прошел молча, как у нас проходят все люди за призами, повернул к референтам и затем побежал в гостевую. Там до этого сидел мой охранник, просто отдыхал, и сразу [Гриц] напал на Таню и ударил ее в шею. На крик мой охранник и тот охранник, который сидит вот здесь, бросились и скрутили его. 5-7 секунд прошло. После всего мы вызвали скорую и полицию.
«У него был вот так сложенный план, где было нарисовано расположение комнат — той части, до охраны. То есть, он здесь уже бывал. Просто нарисован план этажа».
И надписи были сделаны на английском языке. Юзер какой-то — там, юзер какой-то — там, стейшн — там, и так далее.
Бумажка рукописная, она была у него с собой, и он показал ее охраннику. У него так же было израильское водительское удостоверение — единственный документ, который при нем нашли. Зовут его Борис Юрьевич Гриц, родился он в Грузии в 1968 году. Он жил какое-то время в Израиле, это удостоверение он получил в 2008 году.
— Вам кажется, что он тут уже бывал…
— Кто ему этот план нарисовал? Он сам?
— А он не находится в открытом доступе?
— Нет, это план конкретно этого этажа и этих комнат. Это точно рисовал человек, который здесь бывал. Можно знать план, но не знать, где находятся кабинеты для журналистов, где студия, где комната для гостей. Он пошел сразу туда…
— Но если он здесь бывал, то зачем ему рисовать?
— Я не знаю, это не ко мне вопрос. Он прошел сразу в гостевую. Более того, он не мог знать, что Таня здесь в это время, потому что она не должна была тут быть. Она закончила эфирную смену в 11 утра и в 12:15 у нас началось совещание главного редактора с заместителем. И закончилось это совещание, которое должно было длится полтора часа, на 25 минут раньше. Он появился через 5 минут. Вот такая странность. Ее не должно было быть в той комнате, никак. Вот как он мог знать что
а) она на станции
б) что у нас тут что-то закончилось.
— То есть, это может свидетельствовать о том, что он откуда-то получил информацию…
«Он что-то знал, чего не знали мы. Я, честно говоря, думаю не об этом уроде, а о ее здоровье. Пусть с ним разбираются правоохранители».
Я отменил свою ближайшую командировку и буду сидеть здесь. Конечно, на станции напряженная ситуация, зато я впервые увидел главу департамента безопасности «Газпром-Медиа», которому я неоднократно писал и просил усилить охрану. После нападения на Латынину, после того, как моим другим журналистам Лариной и Орловой угрожали, никого не было. И вот он здесь. Надеемся, что-то будет сделано.
О неожиданных звонках
— Очень много людей неожиданных звонили и писали мне по этому поводу, предлагали помощь. Люди, которых Таня сильно критиковала: Собчак, Захарова и другие — все звонят.
Вице-премьер Ольга Голодец просто курировала момент операции, звонила постоянно.
Могу сказать, что точно благодарен Собянину. Я думаю, то, что жизнь была спасена — это его решение перенаправить скорую. Хочу сказать, что поскольку врачи не давали информации, он мне сам позвонил и рассказал про операцию. Это я знаю от мэра.
— Вы связываете произошедшее с пропагандой из телевизора?
— Я связываю вот с чем:
Поэтому когда мне говорят «ненормальный», я говорю «мы все ненормальные, наверное», но одни ненормальные просто так живут, а другие — с ножом бросаются.
Журналисты в нашей стране достаточно беззащитные. Есть, конечно, профессиональный риск, но когда нападают на чиновника, то вся репрессивная машина бросается искать, а когда на журналиста — да ладно, еще нарожают. В этом случае, конечно, не так. <…> Я был поражен, что сегодня первые новости на госканалах — про нападение на Таню.
— Что вы думаете о повышении степени готовности провластных активистов к насилию?
— Мы знаем из истории, что есть ситуации, когда настоящих сумасшедших подталкивают, им помогают. Я уж не буду говорить про Ван дер Люббе и поджог Рейхстага. Мы знаем, как ими манипулируют — им открывают двери. Мы часто не понимаем, какие последствия у таких историй.
Могу сказать, что точно благодарен Собянину. Я думаю, то, что жизнь была спасена — это его решение перенаправить скорую. Хочу сказать, что поскольку врачи не давали информации, он мне сам позвонил и рассказал про операцию. Это я знаю от мэра.
О роли пропаганды
— Вы связываете произошедшее с пропагандой из телевизора?
— Я связываю вот с чем:
«общий психоз резко повысился. Люди, которые поджигают машины за Николая II — они нормальные, люди, которые в глаза зеленкой плещут — они нормальные, которые дерьмом журналистов поливают — нормальные?»
Поэтому когда мне говорят «ненормальный», я говорю «мы все ненормальные, наверное», но одни ненормальные просто так живут, а другие — с ножом бросаются.
Журналисты в нашей стране достаточно беззащитные. Есть, конечно, профессиональный риск, но когда нападают на чиновника, то вся репрессивная машина бросается искать, а когда на журналиста — да ладно, еще нарожают. В этом случае, конечно, не так. <…> Я был поражен, что сегодня первые новости на госканалах — про нападение на Таню.
— Что вы думаете о повышении степени готовности провластных активистов к насилию?
— Мы знаем из истории, что есть ситуации, когда настоящих сумасшедших подталкивают, им помогают. Я уж не буду говорить про Ван дер Люббе и поджог Рейхстага. Мы знаем, как ими манипулируют — им открывают двери. Мы часто не понимаем, какие последствия у таких историй.
Komentarų nėra:
Rašyti komentarą